Фельетон

Возмущение не то чтобы все еще переполняет меня, но приобрело устойчивую форму своеобразного зуда: руки чешутся, внутри неспокойно, с языка слетают то и дело витиеватые выражения. С другой стороны, я испытываю чувство, близкое к торжеству победы, в этом странном противостоянии без конфликта и борьбы, уж во всяком случае, удовлетворение от завершенного наконец-то дела.

А дело в том, заезжая на новую квартиру, мы узнали, что в ней опечатана газовая колонка, и я приступил к реализации плана по обеспечению своего нового жилища горячей водой.

Горгаз. Визит первый.

Задача моего первого визита в эту контору сводилась к разведке боем. Неясны были обстоятельства, приведшие к появлению на газовом кране зеленой пластмассовой пломбы с солидным семизначным номером.

У входа меня встретило объявление, гласившее о часах приема мастерской. Принимала мастерская жаждущих встречи во вторник с обеда, а в четверг с утра, или наоборот – вот не помню, сразу не записал, потом на протяжении всей эпопеи не раз приходилось сожалеть об этом, судорожно морща лоб: вторник с утра, значит четверг с обеда, нет четверг с утра, вторник с обеда. Расписание не записал же ввиду его очевидной бесполезности: на дверях самой мастерской другое объявление гласило о том, что приема нет, с легкостью объясняя такое положение вещей концом месяца.

Конец месяца  - не конец света: я не смутился и отправился бродить по коридорам в поисках компетентного человека. Удача мне улыбнулась всего лишь за третьей по счету из открываемых мною дверей с сакральной надписью «участок ЭРГО». Внимательные люди подробно выслушали суть моей проблемы. Вердикт специалистов был единодушен: « Вам нужен Сергей Анатольевич!» - так я впервые услышал это имя.

Сергей Анатольевич

Во всем горгазе нет человека более востребованного, чем Сергей Анатольевич. Под дверями его кабинета всегда находятся люди. Его постоянно разыскивают сотрудники других отделов. У него 158 тысяч бумаг и на каждой должно быть по три подписи. Поэтому самая распространенная ипостась Сергея Анатольевича – это бумажный вихрь, влекущий его по коридорам и швыряющий из двери в дверь. Если окликнуть его в таком состоянии, он вздрогнет,  остановится, и, глядя на вас, будет силиться что-то вспомнить. Но с первых же ваших слов вспомнит, ободряюще улыбнется, крикнет «Завтра, давайте завтра!» и, не в силах противостоять влекущему его вихрю умчится в даль коридора.

Пришедшие в урочный час, обозначенный на объявлении (кстати, после нового года оно исчезло, и завсегдатаи горгаза теперь в недоумении: можно ли приходить в любой день, или теперь вообще не приходить?) могут застать Сергея Анатольевича на рабочем месте, принимающим заявки от населения на установку газовых счетчиков и другого оборудования,  всяческие детали к такому оборудованию, а также необходимые для него документы, сертификаты, паспорта.

И зря я не прислушался к советам специалистов  из «участка ЭРГО». Сергея Анатольевича не было на месте, и я, легкомысленно считая, что назначение кабинета предает необходимые функциональные свойства всем в нем заседающим, обратился со своей проблемой к немолодой приветливой женщине. Та не стала меня разочаровывать, и после совместных логических построений было решено написать два заявления: заявление на ремонт колонки, с ним следовало обратиться в загадочный ЭРГО,  другое на замену, на случай, если пациент (колонка) скорее мертв чем жив, - с ним следовало обратиться сугубо к Сергею Анатольевичу. На обоих заявлениях красовалась дата  третьего ноября.  Но еще далек был день, когда мою личную ванну наполнили бы струи восхитительно горячей воды…

Капитан Очевидность на службе ЭРГО, и что рассказала женщина-слесарь.

Не с первого раза профессионалы ЭРГО поняли мое желание узнать из журнала учета причину опломбировки колонки. Сказывалась моя некомпетентная речь обывателя. Преодолев языковой барьер, из журнала  удалось добыть информацию, что таки да, колонка по данному адресу опломбирована, и дату проведенной операции. Больше камеральные исследования ничего не дали, необходим был выезд специалиста на место.

Явившийся по указанию начальства специалист оказался женщиной, действительно разбирающейся во всех нюансах газового хозяйства. Она объяснила мне, в чем недуг моего агрегата.

Расцвет «советского колонкостроения» ознаменовался выпуском колонок улучшенной модификации. Именно такая колонка бесполезным эмалированным гробиком украшала мою кухню. Советские конструкторы, стремясь обезопасить быт советских людей, снабдили это устройство неким датчиком, который как-то там (как именно – к специалистам) предотвращает всякие газовые неприятности и несчастные случаи. По прошествии многих лет эксплуатации прибора чуткий орган теряет бдительность и становится бесполезен. Ремонту эти датчики не подлежат, замене – тоже, выпускались еще при Брежневе. Такие колонки горгаз эксплуатировать категорически запрещает. И все как бы правильно, но почему, все таки, информацию об этом акте строгой принципиальности не занести было скупыми словами в скрижаль учета, дополнив слово «опломбир.» каким-нибудь условным знаком, типа «не раб. датч.», или еще как-нибудь? Эти два слова избавили бы женщину от пеших прогулок по городу в ноябре месяце с чемоданом инструментов, а мне сэкономили бы неделю времени.

В общем - проехали, переключаюсь на реализацию плана «Б»: замена колонки.

Перипетии осуществления моего намерения встретиться с Сергеем  Анатольевичем, так же утомительны, как охота из засады, только большие любители и знатоки могут пройти это испытание воли и нервов.  Короче говоря, на истечении второй недели звезды встали так, что Сергей Анатольевич был на месте, а распорядок моей работы позволил мне оказаться в горгазе в нужное время.

Встреча прошла на должном уровне, и так как я уже стал опытным посетителем коммунальных служб, мне удалось убедить Сергея Анатольевича записать на бумагу алгоритм моих действий для достижения заветной цели, с перечнем всех необходимых документов.

С заветным списком я покинул храм голубого огня почти счастливый. Среди прочих очевидных пунктов на бумаге значился пункт «справка из ЖЭКа». Я еще не знал, что именно этот пункт будет отдалять мое утомленное закаливанием тело от заветной неги в горячей ванне на лишний месяц.

Факиры из ЖЭКа: не бесплатный цирк.

Первое на что обращаешь внимание – это цена вопроса. Безобидная «справка» потянула без малого на 240 гривен. На резонный вопрос, почему так дорого, было получено разъяснение, что данная справка является результатом некоего обследования. Написав заявление, ждем «обследователей».  

Они пришли, назвавшись «печниками». К сожалению, я не смог присутствовать на том феерическом шоу, которое устроили работники ЖЭКа на моей кухне. Они влезали на табуретку, поджигали бумагу, следили за полетом пепла.

Произведя фурор в моей квартире, они попытались повторить свой номер у всех соседей над и под, для соседей уже, надо сказать, бесплатно.

Конечно же, суть действий «печников» очевидна даже при моем философском образовании. Проверка тяги – вопрос жизненной безопасности. Почему тогда поводом для такой проверки является только перспектива получения 240 гривен? И почему техническая документация на обслуживаемые ЖЭКом объекты не содержит информации о расположении вентканалов и отдушин, и этот пробел восполняется сотрудниками с помощью рулетки во время «обследования»? Непонятно.

Еще более непонятно, почему в горгаз необходимо сдавать именно оригинал такой недешевой для меня «справки», а самому довольствоваться предусмотрительно сделанной копией? А вот вопросы из разряда совсем уж «философских», ответы на которые получить мне не удалось:

 1) поможет ли моя копия удешевить повторное «обследование», при возникновении необходимости такового?;

2) Зафиксированы ли результаты обследования в ЖЭКе, или это никому кроме меня самого не нужно?;

 3) Получат ли какую-нибудь скидку мои соседи, при возникновении аналогичных проблем, ведь «обследование» охватывало весь стояк вентканалов?;

4) Если да, то почему я платил за всех, где справедливость?

Всеми этими вопросами я задавался уже аж седьмого декабря, когда очень узкий и незаменимый, и во всем ЖЭКе один из всех достаточно компетентный специалист, курирующий все отдушины и каналы на вверенном ему участке жилищного фронта, завершил свой заслуженный отпуск, и выдал наконец-то мне вожделенный акт обследования и схему размещения.

Горгаз. Кульминация. В ожидании несбыточного.

Все необходимые документы собраны, они распирают канцелярский файлик до формата увесистого пакета. Я, пусть слегка раздражен, но уверен в финишном статусе этапа. Сергей Анатольевич принимает документы. Пытаюсь добиться хотя бы приблизительных сроков выполнения работ. С лицом, выражающим стопроцентную ответственность за судьбы человечества, Сергей Анатольевич обещает мне позвонить на следующей неделе, для чего записывает мой мобильный телефон. Надо ли говорить, что звонка я так и не дождался?

Отловленный в коридоре через две недели Сергей Анатольевич после легкого морального нажима сознался в невозможности проведения работ в ближайшем обозримом будущем. WTF?! – на международном молодежном сленге воскликнул я (естественно про себя, воспитание, знаете ли… ), но почему нельзя было сказать сразу, или хотя бы позвонить, и сказать?! Прозвучавший вопрос пришлось отправить к четырем предыдущим, из разряда «философских». Кого теперь волнует горячая вода, новый год вот-вот…

 «Мы там вам все намылим…».

Колонку я поставил сам, горжусь. Как я и подозревал, дело оказалось нехитрое, уж во всяком случае, при наличии необходимых инструментов. С Сергеем Анатольевичем мы виделись еще два раза: третьего января, в день, который он сам назначил для подписания акта, и четвертого января, когда мы с ним таки действительно подписали несколько каких-то бумажек. Оставалось решить вопрос с пломбой, ибо она оставалась последней преградой между мной и благом цивилизации. Пломбами заведует подразделение все того же зашифрованного ЭРГО, где глядя в мои молящие глаза, мне обещано завтра  же, (не сегодня, хотя время – 9 утра, и дело на пять минут), прислать специалиста. Визит его, как меня тут же предупредили, будет стоить 58 гривен семьдесят копеек. «Это ж за что такие деньги?» - искренне удивляюсь я. «Ну, мы вам там все намылим, и вообще…» - загадочно пообещала женщина из ЭРГО.

PostScriptum

Я родился достаточно давно, что бы прекрасно знать, как обходить правила, придуманные не нами для нас от нас самих же. Но вовсе не считаю, что эти правила, инструкции, и т. п. глупы или не нужны. Любое правило – это ограничение, накладываемое на твою свободу действовать, чтобы не принести ущерб другим, в первую очередь, самому себе по глупости, во вторую. И когда на это, для осознанного человека добровольное ограничение, накладывается тупость, безответственность, и разгильдяйство лиц, контролирующих эти ограничения, естественной реакцией человека становится желание его обойти. Это принцип взаимоотношений, доставшийся нам в наследство, то, что я понимаю под словом «совок». И совсем не в укор это слово более старшему поколению, прожившему свою жизнь в большой и мощной стране. Они сами страдали от совка тогда, страдают и сейчас. Пришло время, рухнула, развалилась на куски огромная страна, развеялась как дым тоталитарная идеология, совок остался. Остался и живет в ЖЭКах, ПТУ, в других различных социальных и коммунальных заведениях, где персонал развращен бездумностью, зарегулированостью, безответностью, отсутствием адекватных критериев эффективности, сфера, где прокручиваются непонятные деньги под сереньким покрывалом бедности бюджетных организаций, все то, что существует только потому, что мы не хотим создавать ничего другого.

Роман Рассказов