Продолжение. Начало смотрите...

Изучив весь ревизский список, можно представить следующие прозвища: Черножупов, Суковатой, Попов, Толоконников, Агафонов, Сиротин, Воронов, Ализаров, Нехорошев (Рысухин, зять Нехорошего, был приписан к его двору), Андреев, Телебенев.

А вот Василей Дедов, Фома Занин и Алексей Пушкин относились к «казачьим служивым» или, просто, к казакам. Особенностью этой службы было выполнение военных заданий вне города. Как правило, казаки были конными и участвовали в военных походах против татар и разбойных запорожцев.

Учитывая, что уже упомянутый старожил Староборовского городка 80-летний Алексей Максимов сын Тапилин тоже обозначен как казачий служивый, то можно предположить, что и 70-летний Дедов и другие «казачьи служивые» тоже были «старожителями» Староборовского или соседних казачьих городков до Булавинского восстания.

К таковым же можно условно отнести и 50-летнего «станичного служивого» Евдокима Иванова сына Дошевского. В пользу этого его возраст, нехарактерное для великороссов прозвище и особенность службы. Как известно, станичная служба представляла собой подвижные группы служилых людей, совершавших постоянные разъезды по степи, неся охранную и разведывательную службу для предотвращения внезапных набегов степняков. Естественно, те, кто  несли такую службу, хорошо знали контролируемую местность.

Следует учесть, что прежние городки донцов, по сути, тоже были небольшими крепостями, и казаки имели обязанности подобные тем, что были в городах Белгородской черты.

Впрочем, и сама слобода Боровская на месте укреплённого городка не могла быть открытым поселением без военной организации. В любой момент из-за Донца могли появиться татары, неся с собой пожары, полон и смерть…

Были в Боровской слободе и пушкари. Одним из них являлся «Пушкарской служивый» 22-летний Иван Калинин сын Хохлов. Судя по его возрасту (32 года), скорее всего, он был из вновь прибывших.

Кто же были пушкари?

В упомянутой книге А.В. Чернова и  в исторических справочниках о них говорится примерно так: «Пушкари являлись служилыми людьми и подчинялись Пушкарскому приказу. Их служба была пожизненной и переходила от отца к сыну; в нее вступали, особенно в начале, вольные не тяглые люди всех сословий. При вступлении в неё людей из других сословий с них брали поручительство. Пушкари жили в городах, где селились особыми слободами. За службу получали хлебное и денежное жалованье, а иногда и землю. Занимались также ремёслами и торговлей».

Вооружение московских пушкарей имело некоторые особенности. Обычно на длинном древке пушкарь носил пальник, представлявший палку со щипцами на конце для вставления фитиля в пушку перед выстрелом. Большим пальником можно было воспользоваться, как полупикой. Ни сабли, ни шпаги пушкарю не полагалось. Однако согласно описанию А. Лизека, 1675 года, когда «...впереди везли пушку, по бокам ее шли два канонира, – один с копьем, на конце которого был двуглавый орел с фитилем в когтях (большой пальник), другой опоясан мечом (шпагой) и вооружен длинною секирою». Кроме того, пушкарский наряд часто находился под охраной значительного числа стрельцов или солдат.

Кафтаны пушкарей по покрою вряд ли отличались от стрелецких или солдатских, но поверх них пушкари – как московские, так и городовые, – носили еще особые металлические круги, так называемые аламы или зерцала, которые представляли собой остаток полного зерцального доспеха. Аламы состояли из двух стальных, жестяных либо медных кругов с чеканным, прорезным, рисованным изображением или позолотой (у городовых пушкарей, скорее всего, просто гладкие). Крепили их на груди и спине посредством ремней с пряжками. В парадном варианте ремни были обшиты бархатом разных цветов.Пушкарская служба была ликвидирована в конце XVII в., когда на смену пришли полки нового строя, т.е. европейского образца.

Если большинство поселённых дворов Боровской слободы имели два и более служивых по определённой службе, то 60-летний «стрелецкой служивый» Аникъ Мартинов сын Занин – единственный. Правда, числился по его двору, ещё и его 20-летний зять Прохор Василев, который, как это будет видно по переписи 1763, принял прозвище тестя и передал его потомкам.

В дополнение о Заниных, следует заметить, что очень вероятно родство Аника Занина с уже названным «казачьим» служивым Фомой Степановым сыном Заниным. По-крайней мере, в списке жителей слободы они записаны последовательно.

Однако о стрельцах. Московские стрельцы располагались в Москве; городовые – в приграничных городах.

Стрельцы – это профессиональное сословие пехотинцев-мушкетеров. На вооружении их были пищали, бердыши, полупики, клинковое оружие – сабли и шпаги, которое носили на поясной портупее. Для стрельбы из пищали стрельцы использовали необходимое снаряжение: перевязь («берендейку»), с привешенными к ней пенальчиками с пороховыми зарядами. Кроме того, имели сумки для пуль, фитиля и рог с порохом для натруски его на зарядную полку пищали.

Под поселения стрельцов отводились особые слободы, размещавшиеся на окраинах городских посадов. Слободы обычно защищались простыми фортификационными сооружениями.

В мирное время в стрелецкую службу набирались новобранцы из числа добровольцев «охочих вольных людей», сыновей или родственников стрельцов. В периоды военных действий власти нередко прибегали к набору в стрелецкие полки «даточных» людей, собиравшихся с определённого числа крестьянских или посадских дворов. При поступлении на службу стрельцы представляли поручителей.

Служба являлась пожизненной, однако её можно было оставить, передав «по наследству». В результате сформировалось своеобразное стрелецкое сословие. Служба вознаграждалась денежным и хлебным жалованьем. Стрельцы имели льготы по уплате судебных пошлин и налогов при занятии ремеслом и торговлей.

Городовые стрельцы, в отличие от московских, получали более низкое денежное и хлебное жалованье, но дополнительно получали земельное жалованье в виде права пользования различными земельными угодьями.

Ликвидация стрелецкого войска была начата Петром I в январе 1699 года после массовых казней участников Стрелецкого бунта 1698 года. После расправы царя Петра над царицей Софьей, восемь стрелецких полков (около 4 тыс. человек) было выведено из Москвы «на вечное житье» в уездные города южной границы, в города Белгород, Севск и Киев. Отдельные полки переводились в отдалённые города для несения гарнизонной службы. На базе некоторых расформированных полков создавались полки солдатские. Окончательно стрелецкие части были ликвидированы только в 20-е годы XVIII в.

В петровскую эпоху стрельцы уже уходили в прошлое или как и все, терявшие службу в городах, переселялись на земли Порубежья.

И кто знает, а не является ли далёким отголоском эпохи стрельцов известное до сих пор в Боровском выражение «Боровское – вторая Москва»?..

Были в Боровской слободе и два двора солдатских служилых. Одному из них было в то время 60, другому 30 лет, но прозвища их в нынешнем Боровском не известны.

Пояснение: Тем не менее, следует знать, что солдаты, или профессиональная пехота западноевропейского образца, набирались из вольных людей, главным образом крестьян. Солдаты делились на мушкетеров и пикинеров в зависимости от основного вооружения. Защитное вооружение состояло из стальных воронёных кирас, набедренников и глубоких шлемов-барселиков. При этом была у них и полковая артиллерия. Солдаты обязаны были «учиться почасту» воинскому строю, получали налоговые льготы, а несшие службу в угрожаемых районах имели пахотные земли. В военное время солдаты получали денежное жалованье.

Однако, продолжим знакомство с другими службами Боровской слободы и обратим своё внимание на другие, знакомые всем прозвища-фамилии. Среди них и «ритарской служивой» Микита Тихонов сын Купин. Ему во время переписи было 65 лет. В его дворе записан ещё и его старший брат Козма 70 лет.

Сыновей или каких-либо других лиц «мужеского полу» за двором Купиных более не числилось. Впрочем, возможно, в семье могли быть ещё и жена, дочь или дочери. Но, как уже отмечалось, учёт женского населения в этой ревизии не проводили.

Тем не менее, род Купиных в Боровской слободе не перевёлся. Можно предположить, что кто-то из мужского состава семьи во время переписи просто отсутствовал в слободе: то ли был на военной службе, то ли ещё не добрался до места поселения. Кроме того, в семье немолодого рейтара ещё мог родиться и поздний ребёнок или, как это уже наблюдалось у Заниных, возможный зять мог принять прозвище тестя. Во всяком случае, в списке 3-й ревизии 1763 года Купиных почему-то нет, а 1835 году их уже две семьи. 

Продолжение следует...