Ещё в конце XV столетия в прикальмиусской степи и в Приазовье начинали появляться переселенцы из Малой Руси. Одни бежали сюда в поисках угодий богатых дичью и рыбой,  другие спасались от крепостного ярма или судебного наказания. Как правило поселения беглых крестьян, периодически разорялись татарскими набегами ибо надёжной защиты от татар не было.

Запорожцы, будучи союзники донцов, вплоть до Булавинского восстания не радели за присоединения Дикого Поля к Московскому государству. Они очень ценили свою волю и долго держались самостоятельно, руководствуясь исключительно собственными интересами.

Ради этого, случалось, что выступали даже в качестве  союзников татар, поляков, и днепровских казаков, часто поддерживающих интересы Москвы. Но воевать с татарами, чтобы присоединить Поле к землям Московского царства, запорожцы не хотели, ибо в отличие от донцов стать подданными Царя не спешили.

Правда, был в истории Поля ещё и период существования некоего  плацдарма запорожцев на берегу Азовского моря - крепость Домаха. Основанная в 1611 году, вначале она являлась центром обширной Кальмиусской слободы, а позже  Кальмиусской паланки в составе Запорожской Сечи. Будучи самой крупной по территории,  она была наименьшей по числу оседлого населения.

Домаха обеспечивала защиту зимовников, промыслов и путей сообщения от нападений крымских татар.  Предполагают, также что крепость на Кальмиусе являлась удобным местом для соединения запорожских и донских казаков в период совместных походов против общих врагов. Не исключено и то, что именно соседство Домахи с землями союзного запорожцам Войска Донского, было гарантией существования её, как форпоста в борьбе с общим врагом.

С другой стороны Дикого поля пытались обосноваться казаки Барвенковской паланки. Упоминание о ней как о Барвенковой Стинке впервые встречается в Синодике Святогорского монастыря в 1653 году, где речь идёт о письме от атамана Ивана Барвинка с просьбой освятить новое селение запорожцев. Есть также данные, что это поселение было определено в грамоте Запорожского Коша атаману Барвинку: «В диком поле, на берегу Торца, возле Татарского перелаза».

Не известно как сложилась бы дальнейшая судьба казаков этой паланки, если бы они, как законопослушные царям слободские казаки оставались на стороне Петра I, но запорожцы Барвенковой Стинки поддержали Мазепу и потому, их поселение по распоряжению Государя стёрли с лица земли, а земли к северу и востоку от Барвинковой Стинки были захвачены старшиной Изюмского слободского полка, помещиками и служилыми людьми Бахмутского уезда. Тем неменее, история паланки на этом ещё не закончилась.

 После 1734 года на её месте образовалась «Барвинковостинкивська паланка» Запорожской Сечи, которая просуществовала до  1775 года, года ликвидации  Сечи.

Таким образом, несмотря на Указ Петра Iот  1704 года селить казачьи городки на «пустопорожних местах», условий для колонизации степной части Донбасса ни запорожцами, ни беглыми по сути не было. Крымское ханство было достаточно сильным и агрессивным соседом, и потому заселение степей начинается лишь с конца 20-х и начала 30-х годов XVIII столетия.

Лишь по мере ослабления Крыма, граница перемещалась от правого берега Северского Донца в сторону Азовского моря. И как свидетельство Российской государственной геополитики в колонизации Дикого Поля карта 1750 года, с уже многочисленными зимовники запорожцев, по степным речкам правого берега бассейна Северского Донца. Здесь же показаны и границы России с Крымским ханством: одна 1714 года, другая 1741 года.

Несколько позже в указе царицы Елизаветы от 30 апреля 1746 года была определена и граница между Донским и Запорожским войском, проходившая по  Кальмиусу, от его истоков до устья. То-есть к западу от границы все земли и реки принадлежали запорожцам, а к востоку — донцам. 

К началу

Окончание