Даже  Климентий Ворошилов, второй человек после Сталина, признавал свою природную связь с Боровским. Об этом он писал в мемуарах, из которых следовало , что хотя он и не родился в Боровском, а рядом, близ села Верхнее , отец его Ефрем был из Воронова хутора, а мать – боровчанка Мария Агафонова.

К сожалению, сам Ворошилов  не стал объектом гордости боровчан. Его имени нет уже среди названий улиц, нет ни памятника, ни мемориальной доски на месте дома родственников, у которых он жил и скрывался от «царской охранки».

Почему так, однозначно ответить нельзя, ибо его пассионарная личность целеустремленная и энергичная, не возникла ни от куда, не задержалась на земле своих предков, а устремилась далеко и высоко чтобы максимально реализоваться в жестокой и не однозначной эпохе. 

Ворошилов посвятил свою жизнь партии большевиков, вошёл в историю страны, но в истории Боровского следов не оставил, разве что, в упомянутых мемуарах, перешедших в категорию редких и не популярных нынче книг.

Впрочем, в наше время, отыскать воспоминания о нём задача - нелёгкая . Тех кто общался с ним или даже видел его, скорее всего в живых уже нет. При этом ещё живы те, кто  сохранил в памяти  жизненные зарисовки, не столько о нём, сколько о людях, желавших  увидеть в нём близкого и доступного боровчанам  человека, несмотря на его высокий пост в государстве Советов.

Кое-что узнал я  и от природной боровчанки Валентины Павловны Поповой, поведавшей,  как  ещё до войны «аж из Воронова хутара прихадил у магазин» дядя Ворошилова, благообразный старик с белой густой бородой и сделав покупки,  садился отдыхать возле Кубанцовой  школы и «грал  старую салдатску песню: Салавей, салавей пташечка, канаре юшка,..жалобно поёт!...». Валентина  Павловна была тогда ещё маленькая, но образ старичка запомнила.

Вспомнила она и другое как сводная сестра её мамы, тётя  Вера с мужем   Манохой  жили в Сиротине.   В детстве Маноха и Ворошилов были  друзьями. Позже  Маноха прятал молодого революционера от царской охранки   в сене.Когда же Ворошилов возвысился и стал недоступен для общения с другом детства, Маноха сетовал: «Ишь куды Климка высоко залес, а яшь яво харанил (прятал) кались от преследования  у сени …»

Наверное, не очень доволен Ворошиловым был и его племянник  отчим Ивана Григорьевича Асколкова  -  Андрей Бузьбак . Собрали как то его родные  и родственики в Москву, к дядьке. Думали «може поможа чем, работу найдя..» Но не там-то было..вскоре Андрей вернулся «ни с чем». «Ездил да Варашилова на поизди,  а ат Варашилава пешки пришол.» шутили ироничные боровчане. 

  А вот ещё воспоминание. В начале 50-х годов, в 52-ом или 53-ем, молодёжь Боровского, в числе которых были и молодые школьные учителя, решили написать письмо Ворошилову, мол дорогой Клементий Ефремович, Мы, Ваши земляки, молодёжь Боровского, очень Вас любим, ценим и  уважаем, приглашаем Вас к нам в гости. У нас всё хорошо, да вот нет у нас клуба, так необходимого в Боровском…  Письмо отправили. И хотя, ответ от «земляка» не получили , вскоре напротив хаты Нявули (жителя Боровского) был наспех сооружён  летний клуб, который в руинах дошёл и до нашего времени.

А ведь у Ворошилова были и есть многочисленные потомки его родственников - обычные боровчане. Прямых же потомков  вождь не оставил.

И это почти закономерно, некоторые сильные, пассионарные личности вместо того, чтобы проявить себя на Малой Родине подобной неугасающему очагу, отскакивают от него слишком далеко и, посвятив себя совершенно нетипичной для своего рода деятельности, в конечном итоге, как бы сгорают не оставив ни следа, ни продолжения  рода на земле предков…

Вот так и Ворошилов, вознесенный тираном на небывалую высоту, верно ему служил,  разделял с ним радость побед и горечь поражений, но в конце концов ушёл в небытие и почти забвение…

Другое дело, боровчанин Дмитрий Трунов. Ему пока не поставлен памятник, именем  его не названа улица, а хутор, принадлежавший ему, существует лишь на старой карте Генштаба 1870года. 

К сожалению, о нём мы знаем очень мало, в основном из книг,  одна из котрых Орлов Н.А. «Штурм Измаила Суворовым в 1790 году. СПб, 1890»,  другая - под редакцией В.В. Иванова «Жизнь и творчество крестьян Харьковской губернии: очерки по этнографии края», изданной в 1898.

Так  Н.А. Орлов представляет читателю «Роспись отличившихся храбростию на штурме Измаильском старшин и прочих чиновников войск козацких Екатеринославского и Донского», где в списке хорунжих указан и Дмитрий Трунов.

А вот, что можно узнать о Дмитрии Трунове, читая описание Боровской слободы в очерке В.Лютова в названной уже книге В.В. Иванова:

«К числу замечательных лиц сл. Боровской относится Дмитрий Трунов, который после взятия Измаила получил   редкую въ в то время награду: золотой крестъ с надписью на одной стороне "Измаилъ, Декабря 11-го 1790 года", а на другой—„за личную храбрость". Одновременно онъ получилъ и звание сотника т.е., личнаго дворянина.   Крестъ этотъ червонаго золота (7 золот.) хранится в церкви. Теперь остались его внуки, дети младших сыновей   Трунова.»

Чтобы разобраться в какое время жил наш доблесный земляк и где служил, надо бы обратиться к историческим источникам, описывающим эпоху Екатерины II,русско-турецкую войну и победный штурм турецкого Измаила армией Суворова.

Основными ударными силами в штурме, кроме донских были  и екатеринославские казаки, но о них современникам почти ничего не известно. При том, что именно в Екатеринославском, а не в Войске Донском состоял хорунжим, а позже и сотником Дмитрий Трунов.

Что же представляло собой это Войско?

Как известно, после Булавинского восстания для охраны и укрепления границы с Землями Крымского Ханства бывшие западные земли Войска Донского заселялись служилыми  городов Белгородской черты. В основном это были городовые казаки, набранные из донцов и боярских детей «по прибору».  Вскоре  всех их, вместе с  другими служилыми, по приказу Петра I перевели в сословие однодворцев, плативших небольшой налог и служащих в ландмилиции и в драгунах…

Далее, обратимся к авторитетному историку Казачества Евграфу Савельеву, который повествует, что когда «Князь Потемкин для охраны Украинской линии задумал основать особое казачье Войско, то в числе прочих в него вошли и однодворцы, проживавшие в Харьковской, Екатеринославской и Вознесенской губерниях.

Всего в Войске состояло обоего пола до 100 000 душ, выставлявших до 20 пятисотенных полков. Вся военная часть в новом Войске была поручена Донским офицерам и старшинам, а в гражданском отношении казаки управлялись губернскими властями. В 1788 году новое Войско было окончательно составлено и названо Екатеринославским. Екатеринославские казаки очень храбро дрались с турками в войнах России, и как свидетельство известный подвиг Платова под стенами Измаила был совершен с полком Екатеринославских казаков.»

Разумеется, из жителей Боровской слободы Трунов не мог быть единственным  участвником русско-турецкой войны. В то время все однодворцы Боровской слободы, как и соседних с нею слобод, значились екатеринославскими казаками. И именно с этой поры и идут семейные предания некоторых боровчан о том, что их предок был «настоящий казак и даже хорунжий». При этом, никто, кроме Труновых не мог бы сказать об этом уверенно…

Иметь славных прадедов – большая честь, примазываться к чужой славе, если предки не имели к казакам никакого отношения – унизительно. 

Лучше уж самим постараться стать основоположниками славного рода. Ибо, даже те, кто имеют славных предков, не всегда являют  собой элиту. И как говорил в XVIII веке англичанин Джонатан Свифт, «у них самое ценное, как клубни у картофеля - в земле».

Но если отвлечься от гениалогии, то в реальной жизни, благодаря природе, родительскому примеру и воспитанию, у каждого в роду есть замечательные и добрые люди, достойные уважения и доброй памяти. Но иногда, природа проявляется не лучшими качествами, и без должного воспитания, основанного не на страхе, а на совести, может прийти дурная слава, и непочётность семьи.

Не спроста, поэтому, наши предки, выбирая себе пару учитывали, что «от винограда -  виноград от гарбуза -  гарбуз». При этом в расчёт брали не только, здоровье, трудолюдие, но и моральные качества и репутацию семьи, с которой желали бы породниться. Таким образом, сохранялся и улучшался генофонд основного населения, представленного до сих пор в основном фамилиями,известными ещё со списка 1717года.

Особенность  этого генофонда,  проявляет себя выработанной из поколения в поколение возможностью выживать на своей земле, самовоспроизводясь,  не разбегаясь и не вымирая, несмотря на самые неблагоприятные воздействия со стороны природы и общества. Именно этим коренные боровчане, потомки донцов и однодворцев  отличались от  пришлых, оторвавшихся от своих малых Родин.